О НАУКЕ и научной работе.
 
Прежде чем перейти к рассказу о моей модели и моделировании, я бы хотел рассказать об организации работ в АН СССР и вообще о научной работе. Во-первых, в науку надо идти с «железным здоровьем» и очень хорошей памятью. Как правило, наибольших успехов в науке достигают физически очень здоровые люди. Память также очень необходима в большинстве специальностей, например, в геологии или в медицине. Геологу необходимо в голове хранить огромные массивы информации: данные по минералогии, палеонтологии, палеоботанике и пр. За незнание шлихов, минералов и т.д. ему приходится расплачиваться иногда даже неоткрытыми месторождениями. В медицине тоже приходится хранить в голове массу сведений по организму человека, лекарствам и многое другое, притом ставкой невежества часто может быть человеческая жизнь.
 
Мой вывод – если ты хочешь идти в науку, но у тебя нет двух этих основных качеств, то тебе надо идти в школу учителем. Школьные дисциплины развиваются медленно, - то есть запас знаний пополняется постепенно: у тебя хватит времени всё запомнить. Возникает вопрос о зарплате учителей, но это уж из другой оперы. Не хочешь в науку, иди в инженеры по техническим прикладным специальностям – там тоже можно многое делать.
 
Лично у меня этих качеств не было. На экзаменах по физ.-мат. дисциплинам, чтобы не шпаргалить, приходилось выводить почти все исходные соотношения с самого начала.
 
Взаимоотношения же в науке тоже не мёд и не сахар. Численное моделирование базируется в основном на программировании. В 70-х годах прошлого века, в лучшем случае, на несколько институтов приходилось один-два компьютера, доступ к ним был через обслугу компьютера два-три раза в сутки. А ведь, и до сих пор, отладка программ на алгоритмических языках представляется очень долгой.
 
Если ты работаешь в географическом институте в рамках точных наук, то тебя, кроме таких же коллег-математиков, понимают очень мало людей и относятся к тебе прохладно. У географов почти чисто описательная работа и со статьями проблем нет. А у тебя – одна отладка большой программы из-за вышесказанного растягивается на годы.
 
Приходилось отчитываться о проделанной работе на Учёных советах, а директор института – геоморфолог по специальности – тебе говорит: «Ну, хоть голову рубите – не понимаю!». Начинаешь уже громче и пространнее объяснять суть вопроса, а он снова не понимает, и т.д. до бесконечности. Резонный ответ, что он и не сможет это понять, потому что он – геоморфолог. Но он то думает, что он умнее всех и всё может понять. А, между тем, даже мой научный руководитель, тоже модельер и вообще очень умный человек, до конца не смог понять всех нюансов моей модели, - для отстаивания своего курса мне приходилось «стоять насмерть».
 
Мне самому, при проведении численных экспериментов, приходилось вначале получать новые непонятные результаты, и только потом я убеждался, что так и должно быть. Так было по поводу первого вывода, что глобальная гляциоизостатическая система является автоколебательной, то есть, что с концом последнего оледенения неминуемо наступает следующее оледенение. Так же было и с «открытием» Атлантиды и др. Всё это будет выложено на моём сайте.
 
С другой стороны, результаты моих исследований – изменения уровня моря в последние 25 тыс. лет - это же сплошная геоморфология. Казалось бы, геоморфологи заинтересованы были подключиться к этой работе, но все мои инициативы не имели ответа. Недавно встретил одного геоморфолога, и он меня обрадовал: «Сейчас у нас уровни моря моделирует один сотрудник, мы с ним работаем». После уточняющих вопросов, я ему говорю: «Так я же вам предлагал то же самое 25 лет назад; почему со мной не работали?». Воцарилась пауза. Мне-то понятно; за это время геоморфологи сильно поумнели, опять же, авторитет сильно повысился – конкурентов не надо бояться.
 
Сейчас много идёт разговоров о реорганизации Российской Академии наук. Конечно, она нуждается в этом и только дурак или сами сотрудники РАН не видят этого. В науке – полный застой. Директора институтов стали ничем (кроме своей совести) не ограниченными князьками в институтах с широкими полномочиями по финансовым вопросам. Главы отделов, лабораторий, академики и член-корры стали недосягаемо авторитетны и большей частью тормозят все альтернативные направления. Куда бедному м.н.с.у или аспиранту податься? Как реорганизовывать РАН? «Жираф большой – ему видней!».
 
По-моему, сейчас в аналогичном состоянии находится КПРФ (Компартия Российской Федерации). По большому счёту, её давно приватизировал Г.А.Зюганов и использует  в личных целях. Партия сидит в парламенте, временами «показывает клыки» и тем самым поддерживает существующий, далеко не народный, строй. Объединение с другими левыми партиями её не интересует, мол, не доросли. А вот Владимир Ильич не гнушался объединений с другими партиями.
 
Застой в науке, «к счастью», не только в России. Недавно прочитал интересную книгу американского физика – специалиста по теории струн – Ли Смолина о развитии этой теории в США. Там в науке точно такая же ситуация, как и у нас. Теория струн полностью перекрыла кислород всем другим направлениям в фундаментальной физике. Её порождение - нашумевший адронный коллайдер, долгоношенный дорогущий ребёнок, к рождению которого учёные не приготовили ни детскую кроватку, ни детское бельё, ни даже пищу. Не говоря уже об обеспечении его «взрослой жизни».
 
Сама теория струн с самого её рождения тоже не внушает особого доверия. Смолин сравнивает её с эпициклами Птолемея – это сложное как бы образование для предсказания затмений Солнца и Луны. Но оно к современной небесной механике не имеет никакого отношения. Мне оно напоминает в математике разложение функции в ряды Фурье. При помощи рядов достаточно хорошо моделируются процессы, но о физике этих процессов оно не даёт никаких сведений.
Вернёмся к построению нашей модели